Решила я рассказать миру как все это дело в персидской истории описано. Ибо хоть и победила Спарта, а Персия всеж никуда не девалась из анналов истории (куда и была предусмотрительно засунута славным царем Леонидом). Так что обратите внимание.

Сама я не знаю, утверждать не могу, но люди сказывают, что была когда-то на земле персидской огромная империя. Все в империи этой было чин-чинарем: и богачи были, и воины, и рабы, и красивые девушки, гимн был свой, герб и флаг, и все прочие атрибуты власти. А саму власть представлял царь-амператор по имени Дарий. Вот из-за имени-то все и получилось. Имя-то ему при рождении женское дали, да так и звали всю жизнь Дашкой-замарашкой. Впрочем, был он мужиченкой хлипким и неприметным, зато с большими амбициями (см. фильм «Александр»). И вздумалось ему завоевать весь мир. Однако проблема была тогда с картами, ибо не было хороших картографов и точных измерительных приборов. Да к тому же ктож образованного человека-то в живых надолго оставит? Чуть уменьшил на пару сантиметров площадь великой империи на карте, и вот уже стал ты не одним целым человеком, а думя совершенно раздельными частями: голова отдельно, торс, извините, на корм экзотическим животным. Вобщем так или иначе, была у Дария только одна карта мира, а через всю карту крупный иероглиф: « ^ », что по всей видимости означало у персов «ГРЕЦИЯ».
Вздохнул царек и пошел на Грецию войною. Да видно пороху не хватило, либо энтузиазму. Хотя иные сказывают, что трусоват был Дашуня, но это уж другая история.
Так или иначе, не покорилась гордая Греция.
Дарий же так в походах и помер, скитаючись.
Была у Дария жена. Огромной силы, также и росту, детинушка. Такие мужики, как он, кого и мужиком-то не назовешь, всегда к таким гром-бабам тянуться. Впрочем все лет пять и не подозревали, что чучело это вовсе не очередной полководец, а самого что ни на есть женского полу. А прознали все что к чему в тот самый день, когда произвелось на свет Дариево потомство. Возрадовалась тогда Персия и возликовала. И Дарий возрадовался, что есть на кого хозяйство оставить. И провозгласили этот день Днем Размножения. А чтоб люди помнили, подобрали ему и имя соответствующее – Ксерокс (самый что ни на есть размножающий предмет). А то что потом его Ксерксом стали звать, так то у летописца просто дикция была плохая, вот и не выговаривал.
Ксерокс был с детства здоровым детиной: в 5 лет его уже в десятый класс на физкультуру звали. Мамины гены конечно сказывались. Да и был он все-таки императорским детем: какая ему физкультура, когда между маникюром и примеркой трусов всего час на обработку пирсинга остается. Такое плотное расписание.
Конечно, отец его воспитывал слабо – слишком уж был женоподобен. Да и когда предок скурвился, пацан остался на мамашином попечении. А женское воспитание до добра еще ни одного мужика не доводило.
Лет в 16 надумал Ксерокс идти в большой спорт. Захотелось ему славы Майкла Джордана, чтоб кроссовки только найк и в кино сниматься с мультяшками. Благо и рост позволял. Возжелал Ксерокс стать баскетболистом. Армия-то к тому времени уже ему подчинялась, вот он и давай на всех храмах кольца вешать да гонять свои полки по главной персидской площади. А что? Наш ответ Олимпийским Играм.
Да только мамка тут на него накинулась: виданное ли дело в баскетбол императору?! «Иди, - кричит, - делай что твой дед и отец делали!».
Ну делать нечего. Подвел он глаза погуще и айда воевать со всеми, кто под руку поподется. Только одного мощного чувака из своей баскетбольной команды с собой взял, и команду Бессмертных, которая была у них группой поддержки, тоже (уж шибко хорошо они прыгали, да кричали).
Шли они так до самой Греции. Конечно, мальчонка подрос, пока топали. С пристрастиями своими определился, да и какие могут быть пристрастия, если на всю армию в походе ни одной девки нет, а у пацана самый период полового созревания. Так и вышел, голуба душа. Полковой психолог, у которого он консультировался, что Бритни Спирс, вскоре ему диагноз поставил: мания величия. За что был срочно лишен своего психоаналитического достоинства (а именно головы). Ибо нефига к царям богоподобным и лунноликим со всякой Байдой приставать. Ну армия на этого правдолюба посмотрела и порешила: чего с царем-то спорить – хочет, чтоб называли великим, так сложно что ли человеку приятное сделать? И тех, кто эту правильную позицию занял и грамотно смог перед царем на колени встать, нужной стороной повернувшись, сделал царь своими послами и военноначальниками.
Однако ж долго ли коротко ли, а решил Ксерокс уже завоевывать Грецию. Думал, думал, с чего бы начать. Стали его послы со всех земель ему докладывать, что к чему, да как обстановка. Только из одного города не вернулся его любимый посол (а с ним и его любимые отрубленные головы, на удачу послу данные, как брелок от сигнализации коня, исчезли). Осерчал царь, ногами затопал. Ничем его унять не могли: ни наложниками, ни бусиками новыми, ни любимой пластинкой Бориуса Моисея. И тут неожиданно для всех приходит к ним гость иноземный. Царь его осмотрел – прилично одет чувак, хоть и страшненький. Плащ и плавки – это по-нашему. А на лицо можно и вовсе не смотреть, если на прессе сосредоточиться. А уж когда гость еще и представился Фероном, да и профессию назвал – ЧЛЕН Совета – тут уж Ксерокс размяк и заулыбалсь, о переговорах заговорил.
Как у них те переговоры происходили, история умалчивает. Однако стандартная такса на такие дела известна – 800 руб. в час. Неясно только, как рубли наши в их персидское золото конвертируются. Так или иначе, золотишка Ферон унес немало с собой в тот день. А Ксерокс порешил – разберусь сперва со Спартой, отомщу и за игры Олимпийские, и за посла. Да и подмазал уже кого следует.
Долго ли коротко ли, а подошел-таки Ксерокс к Греции. Морская прогулка, однако, удовольствия Ксероксу не принесла. Выяснилось, что у Богоподобного морская болезнь, да еще и погода подкачала: дождик был и холодно. Не гей-круиз по Эгейскому морю, а одно сплошное расстройство. Ну как приплыли, по традиции туроператорам за это дело бошки снесли на всякий случай, чтоб не шалили больше. Царь велел учредить метеослужбу, чтоб такой заподлянки больше не было.
Расположилось персидское войско, покрушило беззащитные близ лежащие деревни, и ждет.
На третий день приходят к месту тому, Фермопилам (Ксерокс выбирал, внушающее название), вышеозначенные убийцы царских послов – Спартанцы. Все как на подбор: прессы блестят на солнце, волосы развиваются (у иных и косички трепещут), плащи свежевыкрашенные (все той же фабрики – Спартанский текстиль. 100% хлопок.) Но персов не проведешь. Ксерокса, конечно, не решились отрывать от его богоподобных дел и послали своих воинов крушить наших по чем зря. Да не тут-то было! Спартанцы-то не лыком шиты! К вечеру уже всех пошинковали, кто на них кидался. И сидят себе в тенечке отдыхают как ни в чем не бывало.
Тут уж не до шуток стало персам. Нарушили они ксероксов покой и докладывают, так мол и так, то что раньше было твоей, Лунноликий, армией стало теперь фаршем для чебуреков, так что провизии нам теперь надолго хватит, дотянем до весны. Ксеркс такой новости обрадовался, что с хозобеспечением напрягов теперь не будет, и пошел на этих поваров смотреть, что ему такую приятность сделали.
Глянул наш Ксерокс на спартанцев, бритых да симпатичных, и помутился его передастический рассудок. Он то в своей Персии мужиков и не видал настоящих: все либо в брюлики обряжены, да налысо обриты, либо до того страшные, что им еще при рождении маски надели типа «Крик», чтоб желания их снять ни у кого не возникло. А тут тебе и торсы, и попы, и прически невиданные, и плавки по фигуре сшитые («Спартанский текстиль» - надел и кромсай врага!). Всего триста человек. А самый красивый, что с косичкой, да в шлеме с кисточкой, ну до того хорош, что решился Ксерокс вызвать его к себе на переговоры.
Ну оно конечно, пришел Красавчик на переговоры, оказавшись при этом еще и царем спартанским Леонидом. И стал Ксерокс его словами улещивать. Но как не живописал он свои божественные достоинства, как не глядел преданно в глаза и не брал за мощные плечи зазнобу свою ненаглядную, даже на троне предлагал покатать. Стоит Леонид, глазами хлопает и никак вкурить не может, зачем на колени-то вставать. Да еще и разворчался, про болячки свои старческие давай зудеть богоподобному императору, мол, колено болит, да поясница стреляет.
Осерчал тогда Ксерокс, в лице переменился, но надежды не потерял. Последний, думает, аргумент использую: пошлю к Леониду-Красавчику свою баскетбольную группу поддержки. Пусть объяснят ему, что к чему в этой жизни. Уж они-то все понимают – не за красивые глаза в группу поддержки попали. Да только бесполезно все. Спартанцы уж если взялись заготовки мясные делать, то тут их ничем не остановишь. Нарубили Бессмертных в капусту. Да еще и Баскетболиста, Ксероксова другана, так уделали, что он кроме гольфа больше ни во что играть не сможет.
Тут уж Ксерокс на противных спартанцев ни на шутку разобиделся. Стал он думать да прикидывать, что ему делать с ними, да как их победить. Насылал на них всех подряд, кто только мог в руках шашку держать или хотя бы кусался. Всех изрубили спартанцы. Помог Ксероксу счастливый случай. Пришел к нему как-то раз горбун. С виду на спартанца похож, да только жуткий какой-то. Ксерокс на него сначала хотел маску одеть типа «Крик», да и покончить с этим. Но прислушался, что горбун, Эфиальт говорит. Среди потока жалоб на межпозвонковую грыжу и неудавшуюся актерскую карьеру (Спилберг не берет сниматься, а дали одну только роль во «Властелине Колец», да и то похудеть заставили на 30 кг), проболтался Эфиальт, что знает, как к крепкому спартанскому заду подобраться. Но запросил за это цену нешуточную: в числе прочего захотел себе гардеробчик справить с фабрики «Спартанский текстиль» - уж больно ткань хороша, и фасончик – что надо. Делать нечего. Согласился Ксерокс. Пока же выдали Эфиальту персидскую одежу, чтоб срам прикрыл и царя уродством не пугал. Хотя Ксерокс наш еще и не таким извращенцем был – и этого на колени поставил.
Короче, узнали спартанцы про предательство Эфиальтого и приготовились сложить буйны головы. Всю ночь Леонид распоряжения давал – кого накормить, кого приодеть, а кого и в Спарту назад отправить (самых болтливых теперь решено было с поля боя удалять, особенно тех у кого имена совсем уж на греческие не похожи).
И вот к утру окружили спартанцев ксероксовы полчища. Сам же Император приехал на своем троне, но говорить не стал. Глашатай его волю озвучил и уж самыми понятными словами разобъяснил, чего и в каких позах Богоподобному угодно. Не ожидал Леонид такого поворота событий. Ему-то ведь Ксерокс давно симпатичен был. А раз их желания совпадают, чего воевать-то? Бросил Леонид тогда свое копье, щит, шлем снял и ну раздеваться. Такого поворота событий никто не ожидал. Опешил Ксерокс, аж с трона поднялся. Леонид же уже до трусов дошел. Хорошо еще вовремя вспомнил, что трусы от спонсора «Спартанский текстиль» с фирменным логотипом, если снять, то за рекламу не заплатят.
Тут уж все спартанцы побросали доспехи и поскидали плащи. Там, как говориться, на том месте все они и полегли...

Такая вот история, в которой по-весеннему неожиданно победила любовь и настоящая мужская дружба.
Ксерокс, раз такое дело, от Греции вовсе отстал. Время от времени они конечно еще устраивали бои, но это уже так – исторические инсценировки. Они с Леонидом хорошо жили, счастливо. То в Персии, то в Спарте. А жену свою неверную Леонид вовсе выгнал. Ладно бы только неверная была, но зачем она ему теперь вовсе.
Дилли-болтун, оказался любимым военноначальником и Ксерокса, и Леонида. Сделал себе через свой одинокий красивый глаз головокружительную карьеру (уж о каком глазе речь история умалчивает).
Эфоров упразднили как организацию за ненадобностью.
Что до Эфиальта, то его персидский палач, который в силу своих способностей оказался еще и костоправом-мунуальщиком, живо от всех болячек избавил. И оказался Эфиальт писанным красавчиком. Поднакачался слегка дополнительно, и тогда уж ему «Спартанский текстиль» сам приподнес новую весеннее-летнюю коллекцию в рекламных целях. И в фильмах его снимать стали, так что теперь мир знает его как Антонио Бандераса.
Короче, в итоге все счастливы и довольны остались, хоть Спарта и не победила, а скорее победили ее. Однако ж есть одна проблема: когда персы проигрывали сначала по очкам спартанцам, то Ксерокс всех военноначальников своих изрубил в куски. Осталась Персия сиротой без грамотной интеллигенции. Вот и не смогли тамошние летописцы путем до народа легенду эту красивую донести. Получилось будто и персы – педобрасы, и Леонид умер.
К счастью народ не забыл свои героев.
А памятник на горе – так это все Дилли расстарался. Такой он весь был творческий и неземной, что Рената Литвинова. И стихи его. Только положить-то в саркофаг было нечего. Вот и пришлось его пустым оставить. Нехай думают, почему там пусто – решил Дилли. И зашифровал ответ в ребус. Вышла шарада в стихах. А он за это премию получил.